На главную
Шли дни... Хотя и был я писарем-каптенармусом, Сорокин не привлекал меня к делам ротного имущества, справлялся с ними сам. Я только писал. То ему, то командиру роты. В моей практической деятельности слово "каптенармус" полностью отсутствовало. Был я просто писарем.
Помню, батальон готовился к 10-километровому маршу-броску. Первоначально и я должен был участвовать в этом "мероприятии". Но буквально за полдня до начала этого учения Сорокин мне сказал:
- Вы останетесь в роте! На учения пойду я!
Так я и остался. Даже во внутренний наряд меня не назначили. Кажется, и особенных заданий не дали... В роте остались дежурный сержант и дневальные, конечно же, еще и связисты, так как связисты состояли в штатах соединения, а не батальона.
Их, как я уже говорил, было очень мало. Старшина сверхсрочной службы Андреев, который в роте появлялся очень редко (жил он у себя дома), третий год служили сержанты Жемчужников и Живаев, второй год - Юра Зубанов, Радик Хисбуллин и Хаянок (имени его не помню). Из моего призыва трое: Камиль Аминев (окончивший сельхозтехникум по специальности механизация и электрификация сельского хозяйства), Зайкат Муксинов (окончивший кооперативный техникум по специальности промышленные и прдовольственные товары) и Генка Леликов - с полным средним образованием. Эти ребята были из Башкирии, т.е. моими земляками. Учились ремеслу связиста на месте у тогдашних сержантов и офицеров. Вот и весь их личный состав.
Главным в в этом отделении был Жемчужников, в его отсутствие - Юра Зубанов. Живаев редко присутствовал в роте.
Марш-бросок проходил сутки. Конечно же, никаких автомобильных формирований тогда не было, поскольку "зона" еще только строилась. Да и автобаза (войсковая часть 62590) выполняла лишь "внутренние" задачи.
Помню, в роте стояла тишина. Вечером, когда пришел Юра со службы, мы с ним смогли долго и свободно посидеть, поговорить.
Буквально через несколько дней после учения лейтенант Ковтуненко мне говорит:
- Гилемханов! Вас вызывают в штаб войсковой части 33777 (тогда номер части 42644 считался секретным) к подполковнику Сметкину к такому-то времени. Зачем - он мне не сказал. А я не переспросил.
Так меня отправили на четвертую площадку к врид начальника штаба...
Это был по-настоящему весенний день, солнечный. Снег еще полностью не растаял, а кругом лужи... Я шел один, без сопровождающего и без всякой увольнительной записки. Не дай Бог встретится комендант гарнизона майор Сайдинов (состоял в штатах строительной части), остановил бы обязательно, чтобы разобраться, кто я такой, откуда и зачем.
Шел я по бетонке, тропинки через лес еще не знал. И всё время думал, зачем?
Пришел в штаб, распложенный в бараке, доложил дежурному по части, что прибыл по приказанию подполковника Сметкина. Но меня направили к Мугаллимову Хамиту Назиповичу, начальнику связи, секретарю штабной партийной организации (политотдела всё еще не было). Подполковник Сметкин куда-то ушел, поручив разговор со мной начальнику связи.
Майор Мугаллимов встретил меня с улыбкой на лице, сразу, как только я доложил, что прибыл по приказанию подполковника Сметкина, спросил чисто по-татарски:
- Дубы шумят?.. (Помните, как я на концерте спел татарскую песню?)
Я немного смутился, но ответил ему также на татарском: "Шумят!"
Сначала он рассказал, кто он такой. Откуда родом (из Пермской области). Что жена у него - Галина Гафуровна, учительница географии. Есть дочь Леночка, которая учится в школе. И тут же перешел к основной цели.
Оказывается, мне предстоит перейти на службу в штаб соединения и вести несекретное делопроизводство. А сидеть я должен в приемной командира части полковника Карасева, выполнять одновременно и роль его секретаря.
Хамит Назипович даже не спросил моего согласия. Почему-то он был уверен, что я справлюсь с теми обязанностями, которые будут возложены на меня. Сказал, что мой перевод произойдет буквально в ближайшее время. Вот и всё! Надо вернуться в роту и доложить командиру роты, что задание я выполнил...
Когда я, вернувшись в роту, доложил лейтенанту Ковтуненко, он сказал мне:
- Вам там, у полковника Карасева, будет намного лучше! Готовьтесь! Кого Вы можете предложить вместо себя из Вашего же призыва?
Я предложил кандидатуру Янсубаева Якова, моего земляка, окончившего педагогическое училище и до армии успевшего поработать учителем начальных классов (Яков был грамотен, с хорошим почерком). С того вечера мы с Яшей уже вдвоем выполняли одни и те же дела.
Оказалось, что лейтенант Ковтуненко знал, зачем пригласили меня на беседу к Сметкину, но не стал раскрывать "военную тайну".
До сих пор не пойму, кто предложил мою кандидатуру в "секретари". И на каком уровне моя кандидатура рассматривалась. Тогда ведь этот вопрос меня не интересовал никак...
Конечно же, в первый же вечер я поделился своим предстоящим переходом ближе к Александру Алексеевичу с Юрой Зубановым. Вот уж в данный-то раз он даже вскочил с места, живо протер свои руки, как он это делал в минуты радости и сказал:
- Теперь, Радифчик, ты, наверное, будешь всегда ходить в парадной форме (водитель Александра Алексеевича Семендейкин всегда ходил в "парадке"!)
Забегая вперед, скажу, в парадной форме я не ходил, надобности такой не было. Ходил я всегда в хб. А "парадку" я одевал только в праздники, как и все!
Не помню, сколько дней мы "поработали" с Яшкой в паре, но сразу после первомайских праздников я перешел в штаб. Но для "обитания" меня перевели в ОЭТР (отдельную эксплуатационно-техническую роту; рота инженерной тогда не называлась).
Оказалось, что со мной в одном кабинете служит и Вася Больших. Вася был моего же призыва, призывался из Башкирии, хотя сам был с Алтая. После окончания лесотехнического техникума, был направлен на работу в Башкирию. Вася состоял в штатах ОЭТР, но не в штатах штаба. "Обитал" в роте Солтуса, то есть в ОЭТР.
Меня поставили на должность старшего писаря штаба, но перевели для "обитания" к Васе.
Теперь встречи наши с Юрой Зубановым были затруднены.
Штаб войсковой части 42644, как я уже сказал выше, располагался в бараке. Как объяснить читателям, в каком?
Всё же думаю что, сумею. Ведь впоследствии подполковник Иван Иванович Зимин из трех бараков, в том числе из штабного барака, сделал прекрасные жилые дома на несколько семей! А по ним ориентироваться будет проще.
Итак, идем от хозяйственного магазина (в то время, повторюсь, там располагалась военно-пожарная команда (ВПК), которой руководил капитан Кряквин Петр) в сторону леса. И мы дойдем до первого барака, расположенного параллельно хозмагу (ВПК). В этом бараке тогда было общежитие, в котором жили некоторые холостячки. За этим бараком будет еще два барака, расположенные перпендикулярно к общежитию. Один слева (когда идешь от хозмага мимо общежития), другой - справа. Так вот в последнем, что справа, и располагался штаб.
В этом штабе были: кабинет Карасева с приемной, секретка (шестое отделение штаба, потом его назовут восьмым отделением), машбюро, кабинеты начальника штаба и замкомандира по общим вопросам, восьмой отдел (отдел капитального строительства), помещение для дежурного по части. Не батальона, конечно. (Оперативных дежурных тоже еще не было). Кроме перечисленных там же были: коммутатор (маленькая комнатушка), отдел кадров, еще несколько кабинетов, которые потом займут начальник политотдела и политотдельцы, комнатушка для инженеров основной службы. (Основной службы еще не было, но уже прибывали будущие офицеры инженерно-технической службы).
В другом бараке, что слева, располагались: финансовый отдел, шестой отдел (отдел материально-технического снабжения), седьмой отдел (вещевая и продовольственная службы), кабинеты для работников перевалочной базы (потом назовут железнодорожной базой). Отдельный был вход с торца со стороны хозмага (ВПК). Там располагались спецсуд и прокуратура. Еще отдельный вход с торца (со стороны леса) - военторг.
Так вот вход в кабинет Карасева был через приемную, в которой сидела Зарема Прокофьевна Куприна, которая передавала свое полномочие мне в связи с переходом в автобазу техником по учету, и Вася Больших.
У Васи были все несекретные рабочие чертежи на все сооружения, включая жилые и производственные здания, и несекретный архив. У меня же - вся несекретная переписка, ведение дел 8 отдела, учет несекретных рабочих тетрадей, книг и журналов, приказов по части. Кроме того, я получал на почте всю входящую корреспонденцию, почтовые посылки (огромные альбомы строящихся объектов в 4-х экземплярах - потом они переходили к Васе). Один раз в день доставлял несекретные исходящие документы строительной организации (войсковая часть 43038, командир - полковник Гудым), совмещая этот "поход" к строителям с отправкой несекретной исходящей документации в другие населённые пункты СССР через военно-почтовую станцию. Сдавал исходящие телеграммы на военный телеграф. Вел запись на личный прием полковника Карасева, регулировал прием. Ежедневно учитывал входящие документы, формировал папку из этих документов и докладывал командиру. После рассмотрения командиром доводил их до исполнителей или передавал в нужный отдел.
Вот это - далеко неполный перечень моих тогдашних обязанностей.
В первый же день моей службы в новом качестве полковник Карасев при входе в свой кабинет остановился возле меня. Посмотрел на меня (с ног до головы) и сказал:
- Вставайте только один раз в день, когда прохожу в свой кабинет я. Других же офицеров, когда они будут проходить ко мне или придут к Вам по делу, не приветствуйте стоя! Сидите и занимайтесь своей работой!
В один прекрасный момент в приемную забегает Тоня Казакова, молодая женщина (потом я узнал, что это - старшая машинистка), и обращется ко мне:
- Как Вас зовут? Сказали, что у нас новый солдатик.
Я представился:
- Рядовой Гилемханов Радиф.
- Как, как? Радиф?
И удалилась.
Вслед за ней заходит майор Карпов Николай Андрианович, главный инженер 8 отдела. И задает тот же вопрос, что и Тоня Казакова.
Ответил я так же, как и Казаковой. А он с улыбкой и говорит:
- Давайте мы Вас назовем Радиком.
А я от неожиданности даже не сообразил, как отреагировать на свое новое имя. Так я стал в том городке Радиком. Лишь один Юра Зубанов меня будет называть Радифом. Не так часто - Радифчиком, а чаще всего - Гилемханчиком.
До сих пор Света Лымарь в своих письмах через сайт "Одноклассники" называет меня "Дядя Радик".
А в Узле связи отдельные наши ребята будут называть меня Радиком, как "крестил " меня Николай Андрианович Карпов. А многие другие, кроме Юры, - просто "Гиле".
Р. Гилемханов
