Мы не знали, что мы рождены атомной эрой...

На главную

Мы не знали, что мы рождены атомной эрой. "Карантин" продолжился всего один месяц. За это время мы освоили отдельные положения уставов Вооруженных Сил СССР, научились выполнять нормативы по командам: "Рота (взвод)! Отбой!", "Рота (взвод)! Подъем!" И еще многие другие команды, которые хоть с трудом, но всё же стали привычными для каждого из нас.
Занятия проходили строго по расписанию, как до обеда, так и после. А аккуратно оформленное расписание всегда висело у входа в казарму - напротив тумбочки дневального. Оно подписывалось командиром роты и утверждалось врид командира войсковой части 52328 капитаном Тюняевым.
Занятия, как правило, проводил заместитель командира взвода - сержант, уже достаточно опытный, знающий все секреты нашей будущей службы и испытавший буквально всё, что предстояло изучить и испытать нам.
Сержанты были "доморощенными". На сержантов они ни в каких сержантских школах не учились, а воспитывались в 41-й отдельной мотострелковой роте (ОМСР), которая существовала до нашего прибытия и которой командовал капитан Тюняев.
Очевидно, к нашему прибытию уже была расформирована эта рота и сформирован батальон охраны, т.е. войсковая часть 52328.
Командиром роты (начальником карантина) был лейтенант Ковтуненко Николай Игнатьевич. Лейтенант! Ничем, на мой взгляд, не уступающий старшим лейтенантам Мочалову и Петрову, которые имели больший стаж командной практики, нежели лейтенант Ковтуненко. Николай Игнатьевич был офицером строгим, со стальным отработанным голосом, по моим меркам, способным командовать большой массой военнослужащих.
Нас учили охранять доверенные посты. В качестве охраняемого "поста" могло быть дерево или еще что-либо, которое находилось поблизости от места проведения занятия. Так называемого "караульного городка" еще и в помине не было.
Занятия по уставам проходили в казарме. Занимали мы места на проходе и, сидя на табуретках, под присмотром сержанта заучивали положения уставов. (Что такое "воинские уставы"? Что такое "караульная служба"? Что такое "воинская дисциплина"? Кто такой "часовой"? И т.д., и т.п.) Получили мы и оружие - карабины. Мой карабин имел номер, помню до сих пор, АТ 8216. Учили нас стрелять и, конечно же, с любовью его чистить. Нас учили не офицеры, их еще почти что не было... А учили сержанты, которые были старше нас всего на 1-2 года. С моим карабином я прошел все 3 года, т.е. всю свою срочную службу. Не знаю, кому он принадлежал ранее, но он меня не подводил никогда. Не помню, чтоб я получал оценку ниже, чем "4", совершая стрельбу в любом положении. Нередко я получал и "5".
Конечно же, большое значение придавалось строевой и физической подготовке. А строй без солдатской песни, как известно, не строй. С первых же дней пребывания в карантине я был взводным запевалой. Поэтому меня сержант Капустин, командир отделения, ни во внутренний наряд, ни в наряд по кухне не отдавал.
Самая первая строевая песня, которую мне целиком и полностью пришлось выучить, была песня "Наша рота" (Учили меня и моих сослуживцев опять-таки сержанты).Слова этой песни вот какие:
"Наша рота боевая, дан приказ - везде пройдет,
Артиллерия родная нас поддержит огоньком! Припев (подхватывал взвод иногда и вся рота карантина):
Эх, наша рота боевая, для побед рожденная,
Удалая, боевая, песней окрыленная!
Нас и реки не пугают, и озера не страшат!
В нашей роте каждый знает: нет для воина преград!
Припев.
А вот начало третьего куплета сейчас вспомнить не могу, помню лишь последние две строчки: "Генерал народа взглянет, скажет: "Браво! Молодцы!"
Далее вновь: "Эх, наша рота боевая"
А свободное время было? Да, было около часа после ужина! Мы имели возможность писать письма, общаться друг с другом, пришить подворотнички, привести в порядок свою одежду. Но всё это проходило под пристальным присмотром командира отделения, сержанта!
И какие же у нас были сержанты! Немногословные, будто суровые, умные, порядочные, настойчивые+ Аккуратные и с прекрасной выправкой!
Один раз в неделю нас водили в кино. В "деревянный" клуб, выкрашенный в синий цвет и расположенный на 2-й же площадке, на территории строителей. Самым первым фильмом, который я смотрел там, был фильм "Дерсу Узала". Заранее мы не знали, какой фильм будут демонстрировать, но просмотр фильма был обязательным для каждого, кто не занят внутренним нарядом или нарядом по кухне.
В период же карантина впервые на экране я увидел Аркадия Райкина, о котором ранее только слышал (до армии в селе телевизора почти ни у кого еще не было!) К нам периодически приезжал командир соединения полковник Карасев Александр Алексеевич, собирал весь наш карантин и отвечал на наши вопросы.
А вопросы-то всё же задавались, тут не требовалось разрешения младших командиров для обращения командиру соединения. Но, наверняка, эти вопросы были недостаточно серьезными. Потому ни один из них мне не запомнился.
Александр Алексеевич как бы подбадривал нас, серьезно отвечал на все наши несерьезные вопросы. Никого не ругал, никого по стойке "смирно" не ставил. Скорее всё с точностью до "наоборот". Как-то с особой теплотой он относился к нам, наверняка, понимал, что мы еще юные, неокрепшие, только начинающие познавать "тяготы и лишения военной службы". И все мы, и каждый из нас по отдельности, ощущали положительные флюиды, которые идут к нам от этого интеллигентнейшего, внешне очень красивого, ухоженного, высокопоставленного военного человека.
Мы не знали, что идет строительство 1-й площадки ("технической зоны", как это иногда называли потом), хотя и знали и видели рядом с собой казармы, где обитали военные строители. А их было несравненно больше нас, взятых вместе. Отдельной службы режима, кроме бюро пропусков, в гарнизоне еще не было. Всеми их делами, очевидно, руководил врид начальника штаба подполковник Сметкин. А в бюро служили, мне кажется, сверхсрочнослужащие Евдокимов Виктор, двое братьев - Андреевых, Баженов, которые со временем, уступив свои места военнослужащим срочной службы, перейдут в основную службу, где несравненно выше должностные оклады.
Фактически всю серьезную работу по контролю за соблюдением режима секретности, думаю, выполнял Особый отдел Комитета государственной безопасности СССР, которым руководил умный, серьезный и совсем нестрашный человек - подполковник Журавлев.
На территории 2-й площадки также был лазарет (госпиталь в это время даже не строился). Начальником лазарета был майор медицинской службы Комышан. Там работали всего несколько врачей и медицинских сестер. Как поликлиника, так и стационар располагались в одном и том же небольшом деревянном здании. И этот лазарет, единственное медицинское учреждение в гарнизоне, обслуживал не только нас, но и всех-всех многочисленных строителей. Других медицинских подразделений еще не было...
Военно-почтовая станция тоже находилась на этой же площадке.
А на 4-й площадке (впоследствии назовут административно-жилым городком) были: продовольственный и промтоварный магазины (на разных этажах), двухэтажная школа (без 3-этажной пристройки), здание детского сада, два или три четырехэтажных жилых дома, военно-пожарная команда (где впоследствии сделали хозяйственный магазин), особняки для начальствующего состава, 2 барака для размещения штаба соединения, еще один - для проживания работников.
Возможно, я что-то упустил... Хотелось бы, чтоб кто-нибудь восполнил то, что упущено мной. А я, с благодарностью приму все поправки к моим запискам.
Для населения городка фильмы демонстрировались в здании средней школы. Ни Дома офицеров, ни Профсоюзного клуба (в последствии - Дом пионеров и школьников) еще не было.
Мы прибыли в Псковскую область в конце ноября. А это - зимний период! Но мне, человеку, не знавшему никаких других просторов Советского Союза, кроме Башкирии, где в те годы климат был весьма суровым, зима на Псковщине показалась очень и очень мягкой. Утром сразу с подъема, когда сержанты нас выводили на зарядку в одной лишь нательной рубахе, в солдатских брюках и кирзовых сапогах, тело дышало свежим, несколько влажным, ласкающим воздухом. Да, именно ласкающим воздухом. А эта ласка, быть может, даже несколько утешала нас, оторванных от родного дома, от родных мест, от близких людей и друзей, от знакомых.
Ведь жизнь наша круто изменилась. Мы вдруг-то превратились в солдаты. А, как сказал Константин Симонов, солдатами не рождаются, а ими становятся. Но мне в то время даже в голову не приходило, что здесь пройдет почти вся моя молодость, здесь со временем родятся мои дети. Тем более не приходила в мою голову мысль о том, что вся моя дальнейшая жизнь будет связана с воинскими частями 12 Главного управления Министерства обороны, которому подчинена и та воинская часть, куда я прибыл.
Никак в голову не приходила мысль о том, что со временем моя жизнь свяжется самим этим Главным управлением, в котором работаю и сейчас+ Тогда мы даже не могли знать, что есть 12 Главное управление Министерства обороны, о существовании которого не только нельзя где-то писать, даже нельзя говорить где-то вслух...
Не знали, что мы рождены атомной эрой...

Р. Гилемханов



Hosted by uCoz