На главную
Словно это было вчера ...
С вокзала нас повезли туда, куда следовало...
Мне кажется, что ни у кого не возникало вопросов, куда везут... По крайней мере, подобных вопросов у меня даже перед собой не возникало.
Наверное же, все мы ехали молча, поскольку друг друга еще не знали. Лучше сказать, толком не знали.
Ехали, как мне показалось, долго. И всё через дремучий лес...
Наверное, мы уже тогда полагались на своих временных командиров, наверное же, неосознанно мы им верили уже и им же доверяли свою Судьбу.
Теперь мне не надо было думать о том, как быть, какие принимать решения. Наверное, и всем остальным тоже было ясно, что думать за нас есть кому, принимать решение тоже...
Нас привезли в баню, где, скинув всё с себя, помывшись, подходили к раздатчику нашей первой военной одежды. А он тут же на глаз определял, кому какой размер следует дать... Надо было назвать всего лишь размер сапог...
Помню, что у нас была возможность забрать одежду, в которой ты приехал, и отправить её почтовой посылкой домой - бесплатно. Не помню, были ли такие желающие? Ведь большинство из нас прибыло в телогрейках, шапках, обуви и прочих брюках, свитерах, которые даже в те годы было выбросить нежалко.
Но часы, щетки можно было оставить при себе. Никто их не отбирал, не было предпосылок, чтоб сдать их кому-то на хранение!
Я всю свою срочную службу ходил при своих часах "Победа", купленных после получения в Тайняшевской восьмилетке первой моей зарплаты. У меня сохранилась до конца службы одежная щетка, которую я купил в свое время во время поездки в командировку в Уфу за учебно-наглядными пособиями для школы. Значит, в бане для выброса оставили мы далеко не всё+ Значит, нам было разрешено иметь личные вещи, так называемые "аксессуары"...
После бани нас сразу накормили первым нашим солдатским завтраком в столовой барачного типа (времянка!), расположенной на третьей площадке, где размещались тогда строители. Я не помню, именно чем кормили нас. Но скажу, что кормили очень даже неплохим завтраком для того времени! Нет, не котлетами, не азу - специально для татар :) -, не гуляшом, а чем-то другим, съедобным и вкусным!
Что уж говорить, в рацион наш входили: винегрет, хороший кусок настоящей вкусной селедки, каша, порция вареной свинины (в разные дни в разных сочетаниях), масло, чай, хлеб, а в обед - борщ или еще какой-то суп.
Съедали всё, и никаких расстройств желудка! Еды нам хватало всем!
Не было в то время, чтоб солдаты не ели масла, или еще чего-то, отдавая их молодым. Только впоследствии я узнал, что ребята азербайджанской национальности (старослужащие, а наш призыв был из Башкортстана), быть может за редким исключением, не ели свинины.
Таким образом, 27 ноября 1962 года из столовой привели нас в роту, расположенную на 3-й же площадке, в здании длинного барачного типа. Разбили по взводам и по отделениям. Получили мы свои солдатские тумбочки, табуретки, конечно же, кровати (двухъярусные), что предназначалось каждому.
Первым делом показали нам, как обращаться с портянками, как заправлять кровать. Раздали каждому по два подворотничка, сказав, что в дальнейшем приобретение белой бязи для подворотничков - уже дело наше.
В первый же день, как мне кажется, нам организовали коллективное посещение солдатского киоска для приобретения щетки для чистки бляхи ремня, асидола (специальная жидкость для придачи бляхе своеобразный блеск), сапожной щетки, 20-30 см белой бязи, конвертов для солдатских писем, ученических тетрадей.
А вот откуда у нас были деньги на всё это, я не помню...
Теперь, когда я пишу эти строки, вспоминаю, что я ведь почти всю свою срочную службу прошел с одним и тем же кошельком, который мне подарил при всем классе мой пятиклассник Марат, когда я прощался с учениками - перед уходом в армию. Зрительно представляю, как он вышел из-за парты, сунул в мои руки этот маленький кожаный кошелок и по-детски зарыдал... А в кошельке была записка, написанная на клочке бумаги детским, старательным почерком: "Абыем, гузэлем! Менэ минем булэгем". В переводе на русский язык звучит это примерно так: "Брат мой прекрасный! Это - подарок мой". (На татарском языке звучит очень трогательно и складно, а слова прекрасно рифмуются).
Пишу я эти строки, перед глазами проходит эта трогательная картина, и невольно на моих глазах выступают слезы... Ведь это было... И было это словно вчера...
Возвращаясь к первому дню пребывания в роте (называли эту часть нашей жизни карантином), добавлю: с нами проводил беседу сотрудник Особого отдела КГБ капитан Куприн о том, что можно писать в письмах и чего не следует писать!
Мы узнали от него, что наш адрес очень прост: войсковая часть 33051. И больше ничего! Никакой Полевой почты, а просто войсковая часть 33051!
В последствии я также узнал, что все жители городка получают письма, другие почтовые отправления именно на этот адрес: войсковая часть 33051, даже не 33777 (народ назовет этот номер "двумя портвейнами" - ведь были такие портвейны: 33 и 777!) Никто без надобности не вспоминал, что мы находимся на территории Псковской области, что наше местоположение недалеко от города Себежа. (А Себежа-5 совсем еще не было).
Нас обслуживала Военно-почтовая станция - войсковая часть 80113. Начальником этой станции был капитан Михайлов. У него было 2 оператора- женщины: Елена Ивановна Рудницкая и Елена Ивановна Соловьева.
Кроме них, был еще Алик, воинский почтальон, живой, высоченный и жизнерадостный азербайджанец, который ездил каждое раннее утро на железнодорожную станцию, получал мешки с газетами, письмами, посылками и другими почтовыми отправлениями, сортировал, доставлял их... в подразделения и в каждый дом жилого городка.
Алика знал каждый житель, знали дети, знал стар и млад. Все к нему относились с особым уважением и любовью, потому что он этого заслуживал...
Алик успевал везде и всюду.
Потом я узнал, что он же сопровождает с оружием на машине и фельдъегерей, которые 2 раза в неделю доставляют нам секретную почту из Риги и забирают секретную же почту от нашей воинской части в Ригу.
Алика в подразделении было не увидишь. Ему было всегда некогда... Когда он принимал пищу, сколько часов он спал в сутки - знал лишь он сам. И, навреное, один Бог..
Р. Гилемханов
