На главную

«Политика нашей коммунистической партии в сфере международных отношений, международных, а не междуогородных, товарищ солдат, направлена на…направлена на… НачПО ИДЁТ!!! НУ!!!» По Ленинской комнате первой роты (помещению №1 намбе уан! во всех казармах, всех рот Советского Союза и групп войск за рубежом) пролетело кроме моего сообщения ещё что-то заставившее исчезнуть даже крылатые фразы типа «ДМБ-81» из тетрадок славных советских дембелей. Во-первых солдатики уже полгода, как знали меня, а во вторых они знали, что удивительно для многих соединений СА и ВМФ, начальника политического отдела полковника Онищук Виталия Борисовича, про которого, когда он шёл вместе с командиром соединения генерал-майором Зверевым Н.В., говорили - «Вон идёт генерал и КОМАНДИР СОЕДИНЕНИЯ». Умел, Виталий Борисович управлять воинскими коллективами, залезть в душу, поковыряться в самых тонких струнах и настроить солдата или офицера на качественное решение задач, поставленных партией и правительством.

Помню, как при первом собеседовании по прибытии в соединение, я и Женька Герасимов, замполит теплотех роты что-то там из руководящих документов не совсем полно осветили - «завтра в 15-00 пересдать!». Я пересдал, а Женька остался продолжать…Иду потом мимо штаба в воскресенье, а он мне кричит из окна начповского кабинета –«Андрюха принеси пожрааать, я тут инструкцию организациям КПСС в СА и ВМФ учу, Борисыч запер вчера…»
Ну, ладно, вернёмся в март 1981 года. Кто служил в армии знает, что кроме номера 1, первые роты обладали ещё и «почётным» правом располагаться на первом этаже казармы и, соответственно, принимать всех званых и незваных гостей – от начальства всех уровней до делегаций. Ну, делегаций в наших «засекреченных, безымянных» местах, слава Богу, не водилось, но их легко заменял целый сонм начальства. А начальство в те далёкие времена обладало одним удивительным качеством – оно могло, сидя в кабинете и мысленно анализируя состояние дел в подчинённых частях и подразделениях, мысленно офигеть, затем прийти в неописуемую ярость и ринуться спасать отчизну от того бардака, который завёлся в этих частях и подразделениях. Но, что удивительно, прибывая в войска начальство, хотело всех, а запала хватало только на первых. И, на вторых и третьих этажах оставалось только слышать дикие вопли, крики, хруст костей и шум падающих со стен стендов со стенгазетами и итогами соц.соревнования. Правда у них ещё оставался шанс вывести свою роту на обед в присутствии высоких гостей, и там, на плацу нарваться на отеческую заботу о людЯх…, но это реже, обедало начальство обычно дома… А поскольку казарма имела на первом этаже два входа, то почётное право быть первыми делила моя первая и ещё четвёртая рота нашего славного батальона, где, кстати, замполитом с августа 1981 года, был уже многим известный и упоминаемый мной ранее, В. Буянов.

Но до этого события ещё полгода, а пока я провожу политзанятия с солдатами первого взвода моей роты, а по плацу идёт НачПО… И, что интересно, идёт с явным желанием посетить с визитом дружбы мою роту, дальше просто идти некуда - «колючка» (колючая проволока), и лес. А я только приехал из одной командировки и уже собирался в другую, а дел несделанных в роте, было выше крыши. А надо сказать, что в те далёкие времена уровень ппр (партийно-политической работы) или как это сокращение расшифровывало большинство армейской общественности – посидели, попи…ли, разошлись, был ТАК высок, что замполит роты отвечал за наличие и качественное ведение 21-й (!!!) тетради. То есть приходит в роту проверка, замполит показывает 21 тетрадку, и чтоб всё было последними числами! «А где у вас тетрадь изучения личного состава? Когда и с кем была последняя беседа? Покажите где записано…Таак, что товарищ лейтенант, последний раз с солдатом беседовали две недели назад? Хорош замполит!» такое приходилось выслушивать от рьяных проверяльщиков всего и вся, как правило, даже не знающих, как портянки наматываются. И бестолку было ему объяснять, что набеседовался я с солдатиками в командировке в течение 24-х часов и на протяжении последних 28-ми суток досыта и знаю их, как и они меня, достаточно хорошо, и что скоро поедем мы с ними опять «куда родина пошлёт» и на сколько пошлёт, и жрать и спать при этом придётся очень мало, а отвечать за всё - очень много…К чести и командира соединения и НачПО, они были понимающими и знающими жизнь солдата и офицера людьми, но начальство есть начальство – статус обязывает…А поскольку моя служба проходила часто вне расположения роты и части и даже военного округа, то недочётов в ведении документации можно было, скажем так, найти, а плюс стенды, газеты, боевые листки…

Так вот – слышен крик дневального «рота смирно!», топот ног докладывающего высокому начальству ротного…ждём…а дверь не открывается и начальство в Лен.комнату не заходит….Ту-ту-ту, ту-ту-ту, к чему бы это? Наконец дверь открывается, но это дневальный по роте - «товарищ лейтенант, вас в канцелярию». Необычность нарастает - чтобы начальник полит.отдела не зашёл в Ленкомнату - невероятно! Стучу, захожу, докладываю.

"Здравствуй, замполит, как дела?» Отвечаю, что всё хорошо, а будет ещё лучше. Вопросы за жизнь продолжаются, и вместе с ними растёт чувство тревоги - когда у начальства, олицетворяющего мать нашу - Родину, проявляется интерес к жизни лейтенанта - жди обширную развлекательную программу.

«Значит всё хорошо? Тогда ладно». И, почти без паузы,- «нашему соединению оказана высокая честь…» Ну всё- хана! «выделить одного из офицеров замполитом целинной роты, мы хотим послать вас, как вы, товарищ лейтенант, на это смотрите?»
- Так же как и вы, товарищ полковник!
- Вот и славно! Значит с завтра - в отпуск за этот год и принимайте целинную роту, да, только не забывайте, что и эта рота - тоже ваша
- С родными можно попрощаться?
- Сафрин, Сыроватко здесь нет (Виталик Сыроватко был комсомольцем батальона, и уже на первых совещаниях в политотделе в ответ на мои комментарии к высоким указаниям и прочим шуточкам, НачПО приказал ему записывать за мной все мои пёрлы, обещая, что, в конце - концов, слава меня найдёт…)
- Я ещё в командировку послезавтра…
- На сколько?
- Две недели
- Ну, хорошо, приедешь и сразу в отпуск
- Товарищ полковник, а целина надолго? - это ротный, у которого до меня несколько лет не было замполита, и опять забирают
- До нового года должны вернуться, в крайнем случае – до февраля, если на Украину после Казахстана перебросят
-УУУУУУУУУУ – это мы мысленно все взвыли
- Ну, я пошёл, а вы готовьтесь

И, не посмотрев даже расположение, чуть задержавшись у стенда «Воин будь бдителен!» с изображениями вариантов нападения на охраняемые эшелоны, Борисыч покинул расположение роты. А мы остались думать думу.
Надо сказать, что слово «целина», вошедшее в словарный запас советских людей с 50-х годов прошлого века, в сознании было связано именно с этим – голым, нетронутым полем, воем ветра, снегом или дождём, палатками и т.п. прелестями. И никакие фильмы типа «Иван Бровкин на целине» особо этот образ не корректировали. А офицеры и прапорщики, участвовавшие в помощи народному хозяйству в составе автомобильных батальонов, после выполнения этого вида долга, собственный вид имели несколько очумелый, с нотками отчаянности, как пираты на своём фрегате в окружении королевского флота, с явной перспективой быть повешенными на реях…
Вот так и ко мне пришло счастье… Я, конечно, мечтал стать офицером, но чтоб вот так сразу и во всё, это было удивительно. И, кстати, не только мне – когда в казахских степях мы грузились вместе с батальоном от ракетчиков, и стояли рядом я - лейтенант, два взводных - старлей и тоже лейтенант и наш зампотех Мишка Гапанчук - капитан, к нам подошёл подполковник ракетчик-«братва, а вы тут кто?» «Да вот, типа, администрация роты», «Офонареть! Лейтенант-замполит роты! А ты и года офицером не прослужил!? Да у нас дешевле майора на роту не посылают!»

Ну, ракетные войска - особый вид, про них в следующих мемуарах, когда меня туда занесло, после нескольких лет службы я, имея огромный, как мне казалось, опыт общения с начальством и его указаниями просто впадал в ступор. Один пример, отвлечёмся. Астраханско-казахстанские полупустыни. Суслики, верблюды. Итоговая проверка. В тени +49.

- Товарищ генерал разрешите, офицеры на строевой смотр выйдут без кителей?
- А на что вы, товарищ капитан, портупеи тогда наденете?
- Ясно, разрешите идти? Это о ракетных войсках.

Съездил я в командировку, отпуск, приехал, и ждали меня уже не две, а ТРИ роты. Пока я набирался сил перед выполнением Правительственного задания, пришли новые указания и, стали прибывающее по весне молодое пополнение, не распределять сразу по ротам, чтоб не было там неуставных отношений и прочих гадостей, а формировали РМП - роту молодого пополнения, где под руководством чутких и заботливых офицеров, типа меня и приучались будущие защитники родины к армейским порядкам. Численность всего этого моего войска была не малая - несколько сотен человек. В общем, не прослужив и года лейтенантом, стал я отвечать, по сути, за батальон, и даже были там офицеры. Но некоторых лучше бы и не было.

Сплю. Стук в дверь. Настроение спросонок сразу вниз - стучат, чтоб не будить всех, посыльные.
-«Товарищ лейтенант, вас НачПО вызывает.» Время 4-30. Прибываю.
- что сегодня было ночью?
- она вроде ещё не кончилась, я - спал, а блок НАТО готовился напасть на нас,
- всё шутишь, а что в роте делается, знаешь?
- в какой?
- в твоей!!!
- у меня их три.
- в ав-то-мо-биль-ной!!!
- а что там?
- ваш командир взвода, товарищ лейтенант, выпил водки, пришёл в полевой парк, его не пустили, он начал кидаться камнями, укусил солдата, залез в боевой автокран, поехал, снёс ворота на КПП, перевернулся и лежит в кювете…Иди и разбирайся. Пошёл и разобрался.

Этот взводный из Челябинского училища вообще был уникум- рюмки хватало, чтобы метка времени переставала поступать. Как-то раз несчастные себежские врачи пригласили господ офицеров отметить день медика, и, сидя за столом, после тоста «за здоровье раненых, за свободу пленных, за красивых женщин и за всех военных», он метает тяжёлую советскую вилку в лицо перед ним сидящего врача (не любил он их что ли), и она втыкается тому в щёку под глазом и болтается, орошая салфетки и манишку кровью. Шум, визг, крики - незабываемый праздник. Короче, как в анекдоте, ему даже свои оружие перестали доверять и участвовать в совместных с ним мероприятиях, но он ЭТО лихо делал в одиночку и потом гонялся за боевыми товарищами с предложениями любви, дружбы и совместного времяпровождения.
Вот и опять не уследили. Так наша рота потеряла одного из взводных ещё на стадии формирования- начальство видимо учло, что в сельской местности врачей и кранов и так маловато, а солдату и так тяжело и если их ещё взводные кусать будут…Пусть лучше это происходит дома, там и стены помогают…не выносить сор из избы. Начальство оказалось дальновидным - в раскалённых степях и не такие ребята сгорали как порох…

В общем, суровые армейские будни текли своим чередом, но разнёсся, повергший многих в ужас, слух, что ждут нас на целине аж три места и, что раньше февраля не видеть нас в родных псковских местах. По плану должны были мы двинуться в путь в июне. За время подготовки кроме потери боевых друзей мы собрали два автомобильных взвода, подготовили технику (вот где ухайдокался наш зампотех Миша Гапанчук), построили из бруса и досок сборно-щелевую Ленкомнату с комплектом стендов, вдохновили солдат и некоторых офицеров и прапорщиков. Последнее было наиболее трудно, с учётом того, что многие пришли в наше войско из «техзоны», где ни к солдатам, ни к таким сложным вещам, как жизнь в эшелонах и лагерях, отношения в таком объёме не имели. А тут – полный сброд, солянка, из рот отдавали, не смотря на указания обеспечить высокие морально-деловые качества, самых «лучших», хорошо хоть Гапанчук, исполняя обязанности ротного и, зная их изнутри, сумел отбиться от самых «достойных». Но и менее достойные, как показала практика, тоже были достойными…сынами Отечества.

Идёт май. Живём мы, в общем, дни считаем, то ли до 10, то ли до 15 июня, и вдруг (ох, люблю я это слово!) трах, бах, тарарах! Трубач, труби тревогу! Пришла новая беда! Мало нам буржуинов с их «Першингами» в Европе, так ещё засуха подоспела, и, чтобы собрать хоть что-то из посеянного, срочно надо бросить в раскалённые степи автобаты, а заодно проверить готовность железных дорог к переброске огромных войск, да и буржуинов попугать. Они то свой хлеб как-то без армии убирали, и с ужасом вглядывались в снимки из космоса, на которых тысячи эшелонов начинали метаться по бескрайним просторам Родины нашей, перевозя несметное количество войск, и, что интересно им особенно, в том числе призванных из запаса «партизан». Страшное это слово, и не только для Наполеона и немецко-фашистских захватчиков, но и для мирных граждан нашей страны, чего уж говорить про нынешних хлипких супостатов! В общем, в СССР объявлена частичная мобилизация, войска покинули районы постоянной дислокации, все на колёсах, не пора ли сдаваться? Нет, рано ещё, это русские хлеб свой так убирают. Но пару-тройку слабонервных из своих штабов они вперёд ногами выносили, я думаю. Трудно понять военному аналитику, что происходит, когда вся вражья страна в военных автоколоннах, днём и ночью, что-то под тентами везут, вертолёты в небе, кругом полевые лагеря… А до Ла Манша рукой подать…

Погрузились мы, в общем, в эшелон, отшвартовались (интересное и увлекательное занятие, один отжиг проволоки чего стоит!) и ту-ту! Едут новосёлы в новые квартиры. Офицеры - в купейно-плацкартных, солдаты со своими офицерами - в товарных. Началась жизнь на колёсах. Для меня это было не внове - полгода уже, как, сопровождая, охранял, но каждый раз, как в первый. И приготовление пищи, и досуг и, извините, отправление естественных надобностей. Вспоминалось из военной истории, как русские войска перебрасывались в годы первой мировой во Францию на подмогу. Народ европейский, помня, что с русскими лучше дружить, радовался и нёс угощения на станции к эшелонам, которое естественно поедалось. Но! Желудки военные неизбалованны были европейскими яствами и случались (часто) их расстройства. И надо было его (желудок) опорожнить, и много было желающих, а вагон всё тот же, столыпинский, товарный, без клозетов. И кто поможет прихворнувшему, как не товарищи, которые возьмут за руки и подержат его, пока он, свесив корму в дверной проём, уменьшает в себе количество европейских продуктов. Всё бы хорошо, но в Европе расстояния между станциями маленькие, и, собравшиеся приветствовать союзников Элизы и Пьеры были удивлены, наблюдая вагоны, увешанные гроздьями полуголых (по пояс) тел, возвращающих земле взятое у нее, когда-то. Не все, я думаю, были рады. Мы, учтя опыт мировых войн и конфликтов были более пристойны, однако, когда и мне захотелось по-маленькому на залитой светом прожекторов станции, идти было некуда, а хотелось, и встал я между вагонами (хоть и зная, что нельзя-опасно), хорошо неглубоко влез, и получил я по спине буфером стальным и вылетел и кувыркался по шпалам и осознал я, что «железная дорога-зона повышенной опасности», и нельзя пролезать и стоять между вагонами.

Ехали мы, ехали и, наконец, приехали. Станция Джаныбек, западный Казахстан, посёлок Вишнёвка, РСФСР, граница двух республик. И пришёл к нам ротный наш, с новгородской части, майор Саввой, легендарный участник то ли восьми, то ли десяти битв за урожай, орденоносец и вообще нормальный, в целом, мужик, главное - опытный в этом деле. Без его опыта мы бы там наубирались, как я теперь понимаю. И не один пришёл, а с двумя взводами и развернулась наша первая (опять!) рота 1356 ОАБ – отдельного автомобильного батальона, и пошла она колоннами аж к четырём местам дислокации, то есть повзводно на расстояниях больше 170 км друг от друга. А отвечать надо за всё. Ротный поселился неподалёку - в деревне, а мы с личным составом в палатках. И жарко стало ещё с района разгрузки, хорошо хоть начальство было далеко и ходили мы с расстёгнутыми воротниками белых от соли рубашек, без галстуков, так сказать. И морды стали кирпичные, и руки по локоть, а ноги парились в сапогах, не пришла ещё афганская кроссовочная мода.

А уж работа, что сказать – «в пору рабочую пашут и ночью». Это про нас. Отбой был после 24-00, подьём в 4-30, 5-00. Пахали все – водители за рулём в раскалённых кабинах на коротких - поле-ток, или длинных (по 300 км), на элеватор рейсах, ремонтники под брюхом пропылено-раскалённых машин, пытаясь вдохнуть в них жизнь, чтобы коэффициент рабочих\ремонтируемых был в норме, повара у своих полевых кухонь, дрова для которых везли со своего Скобаристана.. И это всё в раскалённой степи, где даже суслика днём не увидишь, одни орлы в сияющей жарким солнцем белесо-голубой вышине. Мотались все – ротный, я, взводные, старшина, начальник отделения МТО, на своём «зурсе», так называли ЗиЛы-157.
Ещё был дурацкий приказ - офицеру руль не брать, даже если права есть, а были они почти у всех. И когда я поехал в самый дальний взвод и по дороге водитель со словами «товарищ лейтенант, возьмите руль» вырубился от жары, я погнал машину в ближайшее село, там окатил его водой из колодца, но парень всё равно «плыл» и помчался я во взвод, особо и дороги не зная. И приехал туда и вкатываю в парк, а там комбат с проверкой, и падаю я на сиденье и полуживой водитель переползает по мне, а я спрыгиваю с ПРАВОЙ стороны своего 131-го ЗиЛа, как и положено старшему, и докладываю. А комбат говорит: «Ты вроде за рулём ехал? А приказ?» объяснил, что больше ехать некому было - водилу уже вытащили, обливали и кололи. На этот раз ругали мало. И обратно я поехал опять за рулём, но уже ночью. Дышать было легче, ехать - труднее. Перед расположением оклемавшийся водитель сел за руль - вдруг опять какой проверяющий.

Еда. Отдельная тема. Когда ехали- говорили на целине питание - супер, колхозные мёд, мясо, молочко… Дааа, гладко было на бумаге, короче говоря, жрать было почти нечего. Перловка, жидкий суп из минтая, кисель – все, чем запаслись тылы. Раз выдали дополнительное питание-сыр, кому досталось - все в очереди в туалет, я в рейсе был в другом взводе, приехал через день, поглядел на зелёных человечков, порадовался за себя. Один раз после совершённого трудового подвига угостило наш первый взвод расщедрившееся колхозное начальство аж флягой молока-пир души! На новом месте, уже в северном Казахстане, вызывают меня в опергруппу и дают почитать бумагу о том, что стоял в деревне Вишнёвка взвод 1-й роты 1356 ОАБ, и вылакали служивые флягу молока, а денег не заплатили, нанесли ущерб колхозной казне и просят их поймать и деньги выслать. Выслали, блин. Вот так было с едой.

Но были и весёлые моменты. После месяца такой жизни, водителей по утру поднять можно было, только окатив водой из помпы или электроразрядником- «электрическим кнутом», свиней им загоняют в загон. Арендовали мы его у местных зоотехников и, смешно было смотреть как человек, шарахнутый в пятку разрядом, вертикально взлетал в поднятый на крестовину брезент палатки. Теперь понятно, почему «кто в армии служил, тот в цирке не смеётся»?
Ещё, типа юмор. Сидим в штабном модуле – КТП я, взводный Бородич и зампотех роты Гапанчук. Звонок из опергруппы, это чёрти откуда, где-то возле Москвы.

-У вас машина связи есть?
-Нет. Отбой. Через десять минут:
- У вас машина связи есть?
- Нет.
Ещё через десять минут:
- У вас машина связи есть?
- Да нет, а в чём дело-то?
- Ну, а какая нибудь с кунгом, есть? Для непосвящённых - КУНГ – Кузов Универсальный Нормально Габаритный, будка, одним словом.
- Машина МТО - техничка есть, а что надо?
- А она где?
- В Караганде, в парке, конечно стоит
- Точно?
- Точно!
Положили трубку, на всякий случай выглядываем в окошко - нет технички! Куда делась? Всегда в углу парка стояла. Где начальник МТО, прапорщик Петрович!? Нашли, спит. Разбудили.
- Петрович, где машина?
- А я солдатикам разрешил в Джаныбек съездить, им перевод пришёл, а что, ещё не приехали?
-!!!!!!!!!!!!! Звоним в опергруппу – чего-то нет технички у нас в парке!
«А теперь вы, сволочи, поезжайте», говорит опердеж, «она у вас на станции Джаныбек гонялась по путям наперегонки с тепловозом, снесла пару стрелок, перевернулась, пьяные ваши солдатики занялись каратизмом с прибывшей милицией и сейчас побитые в ней и сидят, а поезда все стоят по причине неисправности пути! А ж.д. ветка – единственная однопутка в этом районе страны. Начальство всё на ушах, включая министра путей сообщения, а может и Генерального секретаря!!!» По-не-слись!!! Приезжаем. Побитые бойцы пьяные вдрабадан в «обезьяннике».
- Что делали, как было?
- Петрович отпустил, мы перевод получили, купили водки, сразу выпили. Жарко, опьянели. Поехали. Выехали на переезд, свернули на ж.д. пути, глядь, рядом тепловоз едет и гудит. Мы - газу, и он - газу. Хотел успеть раньше нас выходную стрелку проскочить! Хрен вам! Бойцы автомобильных батальонов не сдаются! Тараним пару стрелок, аккуратно ложимся на бок, вылезаем через верхнюю дверь, как танкисты из танка. Ура! Милиция приехала! А мы карате до армии занимались…
Короче, попросили ментов, чтоб ещё им врезали, пока разбираться с железнодорожниками будем. Приехали на станцию к начальнику. Они там уже прибрались, поезда (их там было-то один в сутки!) пошли, машинка наша, перевёрнутая обратно, стоит, станочка в ней нет. Зато есть список на нескольких листах - чего начальнику станции ещё в этой жизни не хватает. А там - от тушёнки до новой кабины для ЗИЛа, и чтоб сын в армии не служил! Поехали обсуждать, докладывать наверх и смотреть в глаза Петровича, который раньше думал о своих солдатах хорошо.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

А. Дмитриев