На главную
Начать эту историю надо с августа 1980 года. Далёкий засекреченный, безымянный
край готовности постоянной - Себеж-5. Впервые за последние 15 лет в гарнизон
прибыли сразу 15 лейтенантов, и, городок, сплошь носивший чёрные суконные
фуражки, вдруг расцвёл красными (Новосибирцы), малиновой (ЯрМед), чёрный бархат
(Тамбов, Кострома, Челябинск, Рязань) и другими фуражками. Поскольку у меня на
голове и плечах был алый цвет лучшего в мире после Вест-Пойнта Новосибирского
ВВПОУ, внимание ко мне и Женьке Герасимову из 6-й роты нашей Альма-матер было
повышенное. И, когда на традиционном совещании офицеров соединения в
понедельник, меня представили всем офицерам, объявив, что я назначен в первую
электротехническую роту отдельного батальона электризуемых заграждений,
сигнализации и охраны (ОБЭСЗО) по залу прошёл непонятный шумок, прозвучало
что-то типа:"Держись, Тимофеич!" Мне, понятно, было не до уточнений, меня ждала
долгожданная (4 года) встреча с личным составом. И вот открылись врата
солдатского клуба и господа офицеры повалили на общее построение. Мне, как,
оказалось, идти было недалеко (моя 1-я этр стояла сразу за отделами ИТС) и
первым на кого я наткнулся взглядом был не комроты, а просто какой-то вождь
буйного племени (капитан из Высоцкого, который не будет майором). Рост не очень
высокий, в плечах много, густые бакенбарды, как будто снятые с Собакевича,
закрывающие пол погона. Навстречу мне протянулась ладонь-лопата (две моих):"
Здравствуй, замполит!"- вслед последовал чувствительный рывок вниз. Я далеко не
ушёл, поэтому прозвучало довольное похрюкивание:"Ну, занимай своё место."
Место моё на долгие годы было слева от ротного перед взводными.
Так я познакомился со своим первым ротным (всего из было 5)- Виталием Тимофеичем
Чумаком - кмсом по самбо, страшным карьеристом (12 лет на взводе, 8-м на роте).
Как результат - рота золотая, можно снимать учебные фильмы о дисциплине и
боевой подготовке. За полгода до дембеля солдаты, отдавая воинскую честь,
говорили:"Товарищ сержант, разрешите обратиться!". Достигалось всё это легко.
Если что-то было не так, то старшина (Коля Сохань) садился на велосипед и ехал
по кольцу тех. зоны 12 км, такой небольшой велопробег. А впереди него бежала
вся рота. Особых любителей бега в роте не заводилось, поэтому проще было делать
как надо. Кроме того, все офицеры в роте были настоящими пехотинцами, кто
сталкивался с представителями разных родов и видов, тот может легко понять, как
они могли работать с людьми, а могли и не очень работать, ну, об этом надо
писать Военную педагогику#2.
Ладно, главное о ротном. Среди огромного количества положительных качеств,
было у него одно - экономность, скажем так, и забота о пополнении своего
материального благосостояния в любых формах и видах. Организация службы в
соединении позволяла ему проявлять этот талант. Вообще в наряды Тимофеич ходить
не любил, (а как не любил личный состав, когда Тимофеичу не шли навстречу в его
желаниях, и куда ни будь, ставили). Да и не мудрено, я думаю, за годы своей
бешеной карьеры Тимофеич сходил в такое количество нарядов, что в нём вполне
могла завестись аллергия на это дело. Так вот, к организации службы. Единственный
наряд, на который у ротного не было аллергии, был дежурный по части. Дело в том,
что в обязанности ДПЧ был контроль над состоянием дел во всех частях: родном
ОБЭСЗО, узле связи, автобате, пожарке и т.д. Тимофеич с радостью совершал свои
обходы по чужим огородам, имея законное право изымать всё, что понравится.
Поскольку изымать было много чего, а хоть и кмс, но тяжести таскать не хотелось.
Для этого был свой Санча Панса - рядовой Хмелик. По команде: "Хмелик, за мной!", он брал ДВА вещевых мешка и следовал на расстоянии видимости и поддержки
огнём за шефом. В мешки складывалось всё: лампочки, железки, ну, просто
всё-всё. Иногда после такого контроля ротные с других рот звонили с просьбой
вернуть хоть что-то - или станок для стрельбы, или хотя бы новое х\б в количестве
10-12 штук, находящееся в бытовке, а не в каптёрке, как положено, и, на этом
основании изъятое. Понятно, что попрятавшийся от такого ДПЧ л\с не оказывал
никакого сопротивления. Всё приносилось в свою каптерку, где сортировалось, а,
если места не хватало, то имущество перебазировалось в холодные каптёрки, там
места было больше, да и часть изъятого ещё в 60-е годы видимо сгнивало, или
поедалось мышами, освобождая место под очередной конфискат.
Ну, теперь о пьянстве. В один из своих обходов Тимофеича занесло в леса - в
пожарку (пожарный взвод), которая располагалась за всеми частями отдельно, в
лесу. Зайдя с тыла, ДПЧ увидел двух воинов-огнеборцев, которые делали закладку- прятали под кустом бутылочку водки, видимо для последующего снятия стресса.
Вернувшись в дежурку, Тимофеич объявил о конце света - пожаре в тех.зоне, куда немедленно и убыли бравые пожарные. Целый день они боролись с огненной стихией, забыв не только о сне, но и о еде. Можно представить уровень стресса, поселившийся в них в условиях ядерной и прочей угрозы. А в это время личный состав 1-й
этр в лице того же Хмелика, вырыл в районе закладки окоп для стрельбы сидя,
где, закрытый сверху ветками и травой, после ужина и устроился ДПЧ, поручив
помощнику принимать доклады из подразделений. Вернувшиеся почти с того света
братья-пожарные решили первым делом снять стресс.
Теперь небольшое отступление о флоре и фауне этого ареала. Когда я в письмах
училищным друзьям пытался сориентировать их о своём месте на этой планете, то
писал так: "Соедини Ленинград с Киевом и Ригу с Москвой, на пересечении буду я.
Народ балдел, все почему-то думали, что я нахожусь по понедельникам в Риге, по
вторникам в Ленинграде, и далее по графику в Москве и Киеве. На самом деле места
эти (Скобаристан, а по научному Псковщина) были даже в те времена довольно
дикими. Как легенду рассказывали историю о том, что о начале войны в
пскопских деревнях Себежского района узнали потому что, приехали за мужиками по
мобилизации, а к 7 ноября, когда их уже ждали домой из Берлину и Парижу, но не
дождались, решили, наверное, что надо бы подсобить своим, малой кровью и на
чужой территории не очень видимо получается, в общем, собрали обоз с подарками и с транспарантами ("Разобьём фашистскую гадину!") и гармошками поехали в райцентр Себеж, где уже полгода были немцы, работала фашистская разведшкола, администрация и т.п. Немцы сначала решили, что война началась по русскому варианту, потом правда передумали сдаваться и ещё три года жили-поживали до конца всей второй мировой.
Другой пример - обмывали мы чьё-то очередное в/звание
(прямо скажем, случай крайне редкий в войсках нашего Главного управления МО).
Перед этим событием
замполит батальона к-н Возжаев отклонился от общей группы, двигавшейся в сторону
традиционного сбора на стрельбище и, со словами: "Я сейчас, через 20 минут,
только грибов домой соберу", (грибов там было точно море, столько же черники и
ландышей) отошёл с дороги в лес. Через двое суток белорусские крестьяне привезли
его на подводе и со словами: "Вы его далеко не отпускайте, он леса не знает,"-
отдали искавшим его соратникам. Это о флоре. Дичайшие, заповедные места. А
фауна была под стать флоре - хохот сов над головой ночью, рёв рысей, лосей, вой волка, грибы, впечатанные в траву чьей-то когтистой лапой тоже всё было.
Всё это окружало суровый воинский быт, нарушить который путём употребления
алкоголя решили два уставших воина. Далее было так. Глухая тайга с рысями и
волками, куст, где должна быть водка, и два бойца, один из которых наклонился
под куст, засунув руку под ветку. Но вместо холодной бутылочки его запястье
сжало стальной хваткой (помню-помню моё первое рукопожатие с ротным) и потянуло вниз, под землю. Одновременно с этим из под земли с криками на тему, что пить нельзя, начало подниматься нечто большое (напоминаю - вокруг тьма, глухая тайга). Участник этой драмы №1 упал в освобождённую неизвестным существом яму,
где и описался под собственные тихие завывания о родной маме. Участник №2 видя,
что пучина поглотила собрата-дембеля без остатков, решил видимо донести эту
ужасную правду до всего мирового сообщества и, незамедлительно приобретя
скорость, которую нельзя зафиксировать в качестве рекорда, потому, что измерить
нельзя, начал двигаться по тайге не произведя даже тактического ориентирования,
не узнав, где Север, где свои, где противник. Вместо освещения хоть чем-то
трассы движения, он просто подавал звуковые сигналы. Сигналы, правда, были
такого уровня, что стоявшие на крыльце своего генеральского домика командир
соединения генерал-майор Зверев (отличный человек, кроме шуток) сказал нач.ПО
полковнику Онищуку: "Что там в батальоне происходит?". А до батальона и других частей и подразделений было 3 км тайги.
В общем, участника №2 мы, по издаваемым им звукам, определили почти сразу, после
рассвета, а вот дойти до него смогли только на третий день. Весь батальон валил
деревья и клал гать. Неудавшийся алкаш сидел на кочке посреди непроходимого
болота и, подтвердив слова генералиссимуса Суворова о том, что где олень
пройдёт, там и солдат пройдет, издавал звуки на тему люди, маманя, спасите.
Дело было в том, что и олень-то там мог пройти только при желании утопиться.
Участника №1 после курса реабилитации в госпитале вернули во взвод, и то, только
показав бутылку водки со словами: "Кусь его!". Через пару минут боец уже
выписался.
Какая работа была проведена с Тимофеичем руководством соединения - тайна,
ушедшая в века. Как и все гении, он чуть-чуть опередил своё время. Горбачу с
Кузьмичём он бы пригодился.
Андрей Дмитриевич
